25 февраля 2014 года, Харьков. Несколько дней в городе идут пока ещё не ставшие кровавыми столкновения между Майданом и Анти-Майданом. Старая власть в городе деморализована, губернатор Добкин и мэр Кернес, как их называют местные, Допа и Гепа – сбежали в Россию. Милиция пока мало вмешивается в происходящее.  В центре города про-майдановскими протестующими захвачено здание ОГА. Через несколько дней антимайдановские титушки, про-российские ультраправые, гастролёры из России, Оплот и примкнувшие к ним красно-коричневые из Боротьбы будут успешно его штурмовать, избивать и публично пытать в том числе левых, оказавшихся в здании. Именно Харьков стал тем городом Украины, в котором анархическое движение сыграло, пожалуй, наиболее заметную роль на Майдане. Об этом мы и говорим с участником местного АСТ.

Представься, пожалуйста.

Анархист, антифашист, участник АСТ, Ян.

Многие, кто следил за последними событиями в Украине и анархическим движением, уже заметили, что АСТ-Харьков активно с самого начала принимали участие в том, что стало Евромайданом. Можешь рассказать, как это началось. Почему вы туда пошли?

С самого начала было конечно непонятно, что это такое. Все думали, что это очередная акция за евроинтеграцию. Соответственно, мы это не поддержали. Но, когда акция приобрела массовый характер, мы решили, что где массовость, там должны быть мы: общаться с людьми, завязывать личные контакты. Мы собирались изначально приходить туда без флагов, не как анархисты, а приходить завязывать контакты и разговаривать. Первые наши попытки были неудачными, потому что на первый взгляд правый образ протеста сыграл свою роль. Мы постоянно готовились, что сейчас вот выбегут толпы правых и начнётся давление на нас. Но после второго или третьего раза мы поняли, что более-менее всё спокойно. Что бандеровские флаги туда приносят какие-то пожилые люди, вполне миролюбиво настроенные. Что эти люди действительно верят, что флаги чёрно-красные (не диагональные) – это символ каких-то казаческих флагов. И что нет какого-то радикально-национального вектора, а протест составляют по большей части всё-таки либералы.

Можешь рассказать ,как это развивалось. Вот начинается значит Евромайдан в Киеве. И в Харькове появляются какие-то люди, которые решаются сделать то же самое. Ты можешь описать, как это здесь происходило?

Сначала люди вышли за Евроассоциацию. Потом прошло время, произошли те события кровавые. Сначала разгон студентов, потом кровавый разгон Майдана, когда погнали на людей Беркут.

Ты январь уже имеешь в виду после Грушевского?

Нет. Я имею в виду первые силовые столкновения, когда Беркут предпринимал такие попытки. Это ещё декабрь. Когда было уже понятно, что Майдан это не движение за Евроассоциацию, против про-российской политики, а это уже движение за права человека. И в этой ситуации мы решили присоединиться к Майдану, потому что кампанию по мирному протесту анархисты ведут уже очень давно и в Харькове, и в Укране. Вот хотя бы в рамках кампании этого мирного протеста мы решили присоединиться к Евромайдану. И были встречены достаточно дружелюбно.

То есть какие-то нацдемы и либералы начали, а вы к ним присоединились. Каким образом принимались решения? Ты говоришь, там был координационный совет, или как это называлось?

После того, как мы достаточно долго проработали с Евромайданом, нас стали приглашать в координационный совет, где все вопросы принимались консенсусом и не было какого-то лидирующего координатора Евромайдана. Несмотря на то, что некоторые личности периодически замахивались на этот пост, например Филлипец.

Что про него можно сказать?

Дмитрий Филлипец – сейчас кандидат в мэры, будет баллотироваться.

От партии?

Нет. Он участник многих организаций. Зелёного фронта, например, с которым мы очень тесно сотрудничали по ряду экологических инициатив, и такой умеренно националистической организации Просвита. То есть, такой активный достаточно общественный деятель, так скажем. Но сейчас у него в связи с Майданом появились политические амбиции.

Как анархическое движение отнеслось к идее участия в Майдане харьковском?

Вот что нужно сказать в первую очередь: у нас тут же раскололся движ, причём очень существенно. Половина нашего состава или, возможно, даже большая часть просто отписалась. В результате, когда мы приняли решение, то есть не решение от организации или общеанархического собрания, а решение небольшой группы человек, наиболее активной, что участвовать нужно и можно, и необходимо – движение раскололось очень сильно. Был такой неприятный эффект.

Те, кто откололись – по каким причинам это сделали?

По очень странным причинам, мне непонятным. Мне кажется, тут такая специфика: часть людей пришла, увидела, что там есть какой-то внешний правый образ, что мы мол не будем стоять там, где кричат «Слава Украине», там где есть бандеровский флаг. Это мне показалось забавным, потому что много раз мы объясняли: так и так – там люди всё-таки либерально настроены, что мы можем точно так же приходить и кричать свои лозунги, приучать людей к своим лозунгам, поднимать свои флаги. И это было заметно, такой нюанс очень ярко выразился, который мне непонятен. Когда мы стояли со своим баннером, со своим флагом, тогда приходили правые и говорили: «Да нет, тут шафки тусят, мы отписываемся, короче, уходим с Майдана». То есть это какой-то синдром: когда видишь оппонента, желание конкурировать пропадает. Причём это такая обида на общество, что оно такое — допустило! В нашем случае, что допустило правый какой-то элемент. А у правых было наоборот – ощущение, что это их Майдан, а раз появились левые, то все предатели, организаторы предали идеалы правой революции. И теперь они типа уходят ждать настоящей революции, которая в Киеве. Например, так. В Киеве же, конечно, левым было намного сложнее. И так, потихоньку-потихоньку мы ходили на Майдан. Сначала очень робко, приносили баннеры, какие-то даже охранники пытались нам этот баннер запретить. Но мы просто стояли с ним и постоянно объясняли организаторам, что мы их поддерживаем, что мы не какие-то провокаторы. Потом, как только понеслись политические флаги, мы тоже принесли чёрный.

Сначала были только украинские флаги?

Украинский, Евросоюза и бандеровские, что нас, собственно, немного выводило из себя. Мы изначально были настроены убирать бандеровские флаги, пока первыми не воспротивилась партия Свобода, которая всегда выделяется своей наглостью политической. Они пришли со своими флагами, ну и незамедлительно тут же пришли ребята с флагами Удара, БЮТа – и мы принесли свой. Сначала, мы просто стояли в стороне с баннером и флагом, потом перешли в коордсовет, коордраду – попытались. Для этого нам был выделен целый день, мы сделали студенческий блок, попытались его скрепить – все студенческие собрания перенесли в наше помещение, в наш офис. И таким образом самую активную, самую думающую часть потенциально нашей аудитории мы переместили к нам и с ней тесно работали.

Как примерно выглядело анархическое движение, антифашистское движение, либералы и правые? Вкратце опиши констелляцию сил, расклад сил до начала Майдана на конец ноября, начало декабря 2013 года.

Анархическое движение постепенно набирало в Харькове обороты. У нас складывалась достаточно хорошая атмосфера внутренняя. В конце осени она правда омрачилась несколькими скандалами, внутренними расколами. Кто-то хотел делать видео-блог, кто-то хотел ещё что-то делать. Но вот неумение общаться и приходить к каким-то решениям, конечно, дало о себе знать. И объяснить это можно очень юным составом нашего движения, потому что самым старшим участникам 23-24 года. То есть, в основном это первый курс с такими вот амбициями. Антифашистское движение было крайне у нас незначительное и скорее находилось в своей отмирающей фазе, поэтому мы начали новый виток зарождения нового анархического антифашистского движения. Дальше по поводу левых сил. У нас в Харькове левых сил практически нету, есть только анархическое движение. То есть у нас нету левого единства. И во многом потому что марксисты, троцкисты не активны и сверхпассивны, сотрудничают с КПУ-шниками и прочими сталинистами. А нам это неинтересно.

То есть, всё-таки КПУ и Боротьба – сталинистские организации, присутствуют ещё в Харькове?

Они ведут крайне нечистую политическую игру. И тут нужно сделать ещё одну ремарку, что именно я являюсь противником левого единства, в отличие от многих товарищей, которые призывают так или иначе проводить какие-то совместные акции с Боротьбой. Например, у нас была дискуссия, делать ли совместный Антикап. Но большинство всё-таки склоняется к тому, что левое единство – это вещь такая …пропащая. И что нам с ними далеко не по пути.

Но в принципе идёт какая-то дискуссия? То есть это не решённый пока вопрос?

Все вопросы конечно же решаются консенсусом, но всё-таки более активная часть анархистская и диктует правила. Так получается, несмотря на то, что мы всячески пытаемся этого избежать. И это не какое-то навязывание идёт. Это объясняется пассивностью наиболее пассивной части движения при принятии решений.

Ну а что касается правых. На Майдане и на Антимайдане я уже столкнулся с Оплотом, с Патриотом Украины, со Свободой и какими-то околобонами-околофутбольниками, фанатами “Металлиста”. Что у вас тут есть вообще?

Ситуация в Харькове была такая, что была сильная достаточно организация Патриот Украины. Она развалилась года два назад.

Неонацистского характера скорее?

Да, она такого милитаристко-неонацистского характера, называют себя национал-социалистами. И были времена, когда они вокруг себя собрали очень сильное правое движение, объединили его. В Харькове, после того как посадили четырёх лидеров, Патриот Украины распался. К слову сказать, их выпустили позавчера. После этого правое движение раскололось на кучу мелких воюющих группировочек, которые постоянно выясняли, кто из них главный фюрер. Поэтому правые в Харькове не представляли какой-то серьёзной угрозы.

А либералы как?

На Майдане они были представлены политической партией Демократический Альянс, который появился совсем недавно, движением «Майдан-мониторинг», “Мы украинцы” и прочими ребятами. Ближе с ними общаясь, я понял, что многие из них сторонники вообще отмены государства, но при этом поддерживают капитализм, многие называю себя либертарианцами, но при этом с правым уклоном. Своеобразные ребята тоже.

Как бы ты охарактеризовал роль Харькова в Украине в целом? Для тех, кто не очень сильно вовлечён в украинские реалии.

Кроме того, что Харьков студенческий город, в котором практически никогда не было сильного студенческого движения – это в целом пассивный город. Какую роль он играет в Украине? Ну роль второго города, соответственно с какими-то вторыми несущественными полномочиями.

Пару слов про роль харьковского Майдана в общеукраинских протестах

Харьков в контексте Евромайданов выступил особенным городом, который задавал тон как раз либертарной повестки. Во-первых, Харьков – это единственный город, в котором анархическое движение вошло в коордсовет и имело достаточно широкое влияние на аудиторию. В Харькове анархисты выступили делегатами на втором форуме Евромайданов. Форум Евромайданов – достаточно либертарная идея, которая была предложена непосредственно харьковчанами и, соответственно, способ принятия решений, выдвижение делегатов – эти все либертарные темы шли именно из Харькова. Захват облрады в Харькове прошёл например не силовым путём, а непосредственно по приглашению самой облрады, что было достаточно необычно.

Это интересный момент. Ты можешь побольше рассказать про эту идею насчёт координационных советов, когда это было, на каком этапе?

Это называлось Форум Евромайданов. Было предложено проводить Форум Евромайданов для того, чтобы координировать протест. Чтобы появилась какая-то система, которая выступала бы вместо оппозиции, которая бы координировала всё это дело.

На межрегиональном уровне?

Да. Для того, чтобы от каждого Евромайдана приезжало три делегата, которые бы выбирались непосредственно на Майдане методом голосования. Чтобы это всё снималось на видеокамеру – количество поднятых рук за каждого делегата. После чего делегаты едут на форум в какой-нибудь город, в котором движение Евромайдана имеет меньшую популярность. Сначала это был Харьков. На форуме сначала идёт отчёт по всем регионам, потом люди выбирают себе дальше направление, по которому будут работать дальше. Например, я работал в Громадьской Освите, или например оборона, информационное пространство или ещё что-то. И уже дальше по ней специализируются, вырабатывают какую-то повестку непосредственно Майдана по этому вопросу.

Как много было таких встреч? Когда они начались и когда закончились?

Форума всего было два. Первый был в Харькове, проходил два дня, но был отчасти сорван различными бандитскими группировками.

Титушками?

Да. Которых нанимали власти. Ну и вообще, тут творился кошмар. Постоянно любое помещение, которое находили под форум Евромайдана – им звонили, угрожали властные структуры. И поэтому в Харькове было во многом очень тяжело провести Форум Евромайданов. В Одессе подготовились намного лучше и охрана была намного серьёзнее. Помещение предоставил БЮТ.

Я слышал про этот слёт в обычных новостях. Но сейчас о попытках создать какие-то независимые от партий координационные органы как-то совсем не говорят. Насколько я понимаю, оппозиция полностью перетянула на себя одеяло, все эти политиканы. Как бы ты объяснил, с чем это связано?

С тем как люди выходили [на протесты].. Я считаю, что у всех людей есть потребность отстаивать свои интересы и свои идеи, но украинский протест – это яркий пример того, что у людей нет чётких идей, чётких взглядов. Они выступают против чего-то и знают против чего они выступают, но пока ещё не знают за что. Они очень активно боролись за то, чтобы не отдать протест оппозиции. Но они добились [своего], они выиграли и теперь в растерянности – они не знают. Когда я писал отчёт о том, как прошёл форум Евромайданов, то упомянул, что одной из возможных областей деятельности анархистов на этих форумах является предложение совершенствования этих форумов в какой-то аппарат координации для замещения провластных структур вообще, то есть [трансформация] в институты прямой демократии, которые бы принимали решения не только по координации протестов, но и на уровне страны.

После победы над Януковичем, как ты думаешь – может ли это дальше развиваться ещё?

Это может развиваться. Конечно, сейчас будет упадок большой, но потом будет подъём после разочарования.

Было ли сопротивление со стороны либералов или ультраправых проведению этих форумов или саботаж какой-то?

Нет. Только со стороны провластных структур. Конечно, были провокаторы от партийных всяких структур, когда приезжали от них делегаты и пытались внести диссонанс специально.

Получается, открыто ультраправых, принимающих участие в Евромайдане и этом координационном совете, не было?

Нет. Что интересно, когда мы поехали на форум Евромайданов в Одессу в качестве делегатов, несколько нас было человек, то заметили, что нет ультраправых и на форуме Евромайданов.

Какие были этапы протеста в Харькове? Я-то застал уже самый конец, когда количество людей резко увеличилось в десятки раз, насколько понимаю. И роль анархистов резко поменялась в этом протесте. Что было до этого?

Ну, то, что было раньше, конечно, нравилось мне намного больше. И поле для нашей работы было намного шире. Очень печально, что ребята действительно пошли в бойню, что власти приняли решение открыть по людям огонь. Это расстраивает нас, конечно, и с точки зрения гуманности, в первую очередь. И с точки зрения того, что наша культурно-образовательная сфера сошла на нет. Какая тут культурно-образовательная сфера, когда людей расстреливают. Люди озверевшие были уже, готовы убивать всех подряд. Убивать титушек, идти громить Оплоты. Ну вот для того, чтобы не дать развиться этим протестам в худшую сторону и передали протестующим облраду, чтобы ребята сидели там и чисто развлекались. Я думаю – это фикция, захват облрады.

Чем конкретно занимались анархистки и анархисты на Евромайдане? Ты говорил про лекции, про кинопоказы, про раздачу листовок.

Первым выходом анархистов был студенческий день 6 января, когда мы весь Майдан, весь день посвятили непосредственно студенческим темам, освещению проблем студенческого движения. Показывали видеоролики, каких-то студенческих креативных акций, перформансов, таким образом призывая студенчество подниматься и быть более активными для того, чтобы бороться за свои права. Рассказывали про права студентов, как они ущемляются. И в контексте этого набирали активистский состав. Кстати, кинопоказы изменили свой характер, потому что стало приходить намного больше людей, которые незадействованы были раньше. На нашем первом кинопоказе было 80 человек

То есть, довольно долго можно было работать, распространять свои идеи?

Мы работали непосредственно со студентами, со студенческим активом, пикетировали ВУЗы, устраивали кинопоказы, семинары. По сетям солидарности, например, семинар провели. Пытались проводить лекции. Причём инициировали так, чтобы сами студенты рассказывали лекции на разные темы без нашего вмешательства. Но при этом следили, чтобы это не была какая-нибудь пропаганда. Пытались заниматься каким-то культурным их развитием и вели кампанию бойкота, агитационные рейды, учили вести диалог. Кстати, когда мы набрали большой активистский состав, первой и самой сложной нашей было задачей – научить людей разговаривать, вести диалог, отвечать по рукам, не перебивать.

Новые люди пришли?

Да, конечно. Ну вот если есть например, как летом, человек десять. И добавляются два новых – они уже начинают играть по правилам. А тут нас – три-четыре человека, а их приходит ну двадцать. И попробуй всех угомонить и заставить разговаривать, слушать друг-друга. Это очень сложно было. И в таком темпе мы работали очень даже продуктивно, пока не началась неделю назад стрельба, пока в Киеве не началось побоище.

Что касается конфликтов с правыми. Я читал в ваших отчётах и из разговоров знаю, что пару раз они приходили, пытались на вас гнать. Какие-то более аморфные правые футбольники, а не сильно организованные люди. Вы их прогнали. И на какое-то время после этого закончилось противостояние. Так было?

Да. Смешной был инцидент на 19 января, когда правые попытались сорвать наше мероприятие. Не знаю, на что они рассчитывали. В общем, их отметелили и они побежали писать заявы.

Много народу их было?

Ну, человек 15.

Они, значит, думали, что придут и прыгнут на вас таким составом? Вы 19 января что-то делали по поводу Насти Бабуровой и Стаса Маркелова?

Ну да. 19 января – день памяти погибших антифашистов. Мы делали акцию в два этапа. В контексте Майдана рассказывали людям, что правый экстремизм – это существенная проблема. Сначала был первый этап конфликта с правыми. Они побежали угрожать организаторам, что сейчас приведут полчища людей. Половина организаторов встала на нашу сторону. Половина сказала мол «давайте не провоцировать». Что, действительно ребята сейчас могут привести, а нам это не нужно и давайте вы свернёте сейчас баннера свои. Конечно, это было неприятно.

В итоге не свернули?

Свернули на 20 минут, потом снова развернули. Но то, что некоторые организаторы показали себя такими трусливыми, нам безусловно не понравилось. После чего правые непосредственно перед акцией нашей попытались прыгнуть.

На 19 января всё-таки было не три-четыре человека, вас было больше?

Да.

За счёт чего пришло больше людей? за счёт той же антифы?

Антифа? Нет. Антифа не пришла. У нас нет антифашистского движения в Харькове как такового.

А после этого не было таких попыток уже со стороны бонов на вас прыгнуть?

После этого не было.

Ещё есть один момент, про что мне хотелось бы спросить, раз уж мы про правых заговорили. Это по поводу гигиены в движении. Поскольку, например, во Львове ситуация уже такова, что не разберёшь, где анархисты, а где правые в силу тотального взаимопроникновения или, скажем, скорее в силу доминирования идеологического Автономного Опiра и подобным им консортов. Там уже не понять кто есть кто, особенно с новичками. Например, видел граффити “Слава Украине” и знак анархии одной рукой, одной краской, на одной стене. И, в принципе, становится ясно, что правое говнище там кипит, бурлит и ловить нечего толком уже. В Киеве люди вон тоже объединились с Автономным Опiром, с Народным Набатом и прочими правыми. Саппорт Арсенала тоже ушёл к правым. Что ты можешь на эту тему сказать?

Ну что, Украина переживает какие-то болезненные состояния своего национализма. Проблема в том, что в Украине никогда не была до конца выражена эта националистическая позиция, никогда не набирала своих полных оборотов. Для Украины национализм всегда был больным вопросом. И хорошо, если сейчас Украина этим переболеет, чтобы мы дальше могли бы уже более спокойно работать.

Ты думаешь, что все эти правые тенденции в левом, в анархическом движении нужно пресекать или всё-таки можно просто закрывать на них глаза, как часть движения делает?

Нет, я считаю, что закрывать глаза на это ни в коем случае нельзя. И что движение должно быть чистым, иначе оно просто утонет в этом правом говнище. Мы должны всегда чётко понимать, чем мы отличаемся от них. Не допускать никакой гомофобии, сексизма, никакого национализма, или каких-нибудь идей, противоположным интернациональным. Ну и никакой ксенофобии и шовинизма!

Ну тут ты знаешь сам наверняка, что часть анархического движения Ураины и Беларуси, не говоря уже про авторитарных левых, стали называть Автономный Опiр анархистами напрямую. И говорят, что мы все паникёры и пытаемся кого-то подсидеть. Выдумывают сотни аргументов нелепых, почему нужно быть в восторге от этих бонов, пусть и немного другой, более новой формации.

Я тебе больше скажу. На один из кинопоказов, который мы проводили в контексте Майдана, пришли, значит, ультраправые. И начали рассказывать, что они выступают за власть советов, децентрализованное самоуправление, но вот только для людей былой расы. Я считаю, что за идеями децентрализованного самоуправления будущее. И вопрос будет состоять в противостоянии непосредственно националистам-анархистам с сексистскими и мачистскими-гомофобными взглядами.

Что произошло неделю назад? Как движение реагирует на это теперь, те люди, которые были активны?

Я был на форуме евромайданов в Одессе. После чего решил в Крыму зависнуть на неделю. И вписался на сквоту у левых ребят, которые …троцкисты. Есть сквот замечательный в Симферополе такой себе. Тут я узнаю ,что началось наступление [на Майдан в Киеве], что людей начали стрелять, что есть первые погибшие, что в Киеве такая канитель понеслась. Первая реакция моя была – ехать в Киев, конечно. Все паниковали. Все понимали, что сейчас решается. Что, если сейчас уберут Майдан, то нам не избежать третьей Белоруссии. Многие находились в таком растерянном состоянии. Паника. Я звоню в Харьков – тут одно говорят. В Киеве другое говорят – не едь сюда. В Харькове говорят – надо ехать в Киев. Все находились в состоянии паники. И непонятно что делать. Я был на нервах. Побежал брать сначала билеты в Харьков, потом думаю ехать в Киев тут же. Но единственное, что меня удержало от того, чтобы поехать в Киев это то, что в Харькове началось блокирование техники ВВ(Внутренних Войск). В тот день нескольких наших друзей Беркут взял и избил очень сильно. И мы поняли, что в Харькове началась та же жесть сейчас, а может быть ещё более сильная. Что в Харькове мы сейчас нужны. И в Киев я не поехал. У нас планировалась презентация журнала Спiльна, нового выпуска, как раз посвящённого вопросам Евроинтеграции и Евросоюза. Конечно, мы всё это отменили – кинопоказы и презентацию журнала. И после этого что называется «милитаризировались». С очень жёсткой охраной, скаутингом Майдана от титушек.

И тут уже я, получается, приехал. 22-го февраля был большой проправительственный митинг, куда согнали большое количество бюджетников, как в России это водится, но и плюс люди действительно сочувствующие. И в тот же день Майдан разросся в десятки раз, сколько там было – тысяч шесть?

Ну, это было в переломный день, в четверг, когда было понятно, что Киев выиграл, Майдан киевский выиграл. И правые поехали сюда. Такое количество людей было в первую очередь обусловлено тем, что большие составы киевские приехали сюда. Во-вторых, люди почувствовали, что они выиграли, что сейчас переломный момент на стороне Майдана и можно выходить безбоязненно. Вышли те люди, которые отсиживались всё это время.

И правые получается с Киева?

Да. Поэтому и получилось такое движение массовое. Обычно Майдан Харьковский собирал до тысячи человек всего лишь.

И 22-го февраля и ОДА передали без боя протестующим?

Сами [представители властей] пригласили в ОДА.

Тогда же и разборка та была с Оплотом ведь. После чего пару дней стояли друг напротив друга Майдан и Антимайдан на площади свободы?

Да не пару дней. Вон до сих пор стоят.

Ну да, сегодня я там не был. Вопрос ещё один несмотря на нехватку времени у нас важный. Как, после того как стало понятно, что Янык уже того, изменилось или нет отношение к Майдану у вас? Слышал такое мнение, что вот мы свалили Януковича, теперь надо валить этих. Теперь мы не можем закрывать глаза на то, что понаехало столько правых, и мы должны отписаться. Или есть другие мнения? Что ты сам думаешь и что ты можешь сказать про мнение остальных?

Мнение товарищей опять же разделилось. Некоторые впали в паранойю о том, что сейчас Правый Сектор занял должности достаточно высокие, свободовцы тоже. Причём, в органах прокуратуры и СБУ, МВД и прочих силовых структурах, поэтому нам сейчас нужно залечь на дно. Отчасти я придерживаюсь тоже этой точки зрения. Единственное, я не считаю, что нужно впадать в крайности и уезжать в другую страну сейчас. Я считаю, что достаточно просто какое-то время не светиться и ждать, пока люди разочаруются во власти, и настрой против того состава правительства, который есть сейчас, возрастёт. И тогда уже с ними работать.

То есть ты думаешь, что стоит остаться, несмотря на присутствие ультраправых мощное?

Присутствие ультраправых исчерпается, как только они сейчас войдут в период празднования своих побед. Они добились сейчас многого.

Если говорить напрямик, есть прямые обвинения – вот люди сейчас в Украине, анархическое движение в том числе, поддержали фактически усиление ультраправых своим участием. Я не разделяю эту точку зрения напрямую в такой формулировке, но знаю, что такие люди есть. Что вы думаете на местах на эту тему?

Да мы ничего не думаем. Это глупости просто.

Ещё раз, может повторюсь. Когда мы стояли в оцеплении ОГА против титушек, некоторые говорили, что вот мол, мы стояли, отстояли своё, а теперь уходим, потому что тут сплошь правые и мы не можем их поддерживать, с одной стороны. А с другой – вот Янык пал, и теперь это не совсем или совсем не наш протест. Что ты можешь на эту тему сказать?

Ну что я думаю. Что движение Евромайдана было достаточно прогрессивное для постсоветского пространства. Я считаю, одно из самых прогрессивных, потому что появился форум Евромайданов и настрой людей был довольно антиполитический. То есть, они выступали не за оппозицию, они выступали против всей оппозиции. Отчасти эта ситуация напоминает арабскую весну в Египте, когда люди выходили против одного президента, потом против второго, против третьего. Но при этом они, выходя против всех подряд, не понимают наверное, что надо создавать эффективные институты прямой демократии, непосредственного влияния на политиков. Это тема, которая замалчивается почему-то. Нам нужно открывать на неё глаза, постоянно говорить с людьми, объяснять. У нас есть большое поле для работы.